Недавно вспомнила, что в детстве у меня был внутренний голос. Самый настоящий, как у героинь юмористических романов. У них, правда, ехидный, а у меня - нет, совсем нет.
И было неважно, что он говорил. Никаких удивительных откровений. Главное было в интонации: она для меня как шелест пенопласта. Мой внутренний голос был голосом хорошей девочки (так я его называла): настолько ровный и гладкий, настолько неподдельно сладкий и старательный, что аж противно.
Забавно, что я совсем не аудиал. Я могу закрыть глаза и придумывать картины и цвета; придумывать слова и истории; придумывать звуки мне не приходилось.
Я давно об этом не вспоминала; вспомнила, когда посмотрела клип Билли Айлиш "Bury a friend". Мне нравится, но её голос в сочетании с видеорядом - в частности, с плавными, словно плывущими перемещениями в пространстве - здорово мне напоминает те самые интонации.